Поскольку тема предполагает необходимость знакомства с культурой и мировоззрением русского крестьянства Сибири XVIII века, при своей работе мы обращались к трудам Н.А.Миненко, как признанному специалисту в этом вопросе. В частности, из трудов Н.А. Миненко можно почерпнуть немало ценных сведений о формировании и развитии региональных черт народной культуры, определяющих этнографический и культурный облик сибирской деревни.

Нам показалось немаловажным обратить свое внимание на сам процесс формирований сибирского крестьянства. Помимо указанных выше работ, в этом отношении достаточно информативна монография А.И. Копанева «Крестьяне русского Севера в XVII в.». В этой работе рассмотрены особенности складывания общественно-политических представлений поморского крестьянства в XVII в.

Основываясь на выводах А.И. Копанева, можно судить о развитии некоторых аспектов социально-политических представлений крестьянства Сибири, привнесенных переселенцами из Поморья.

Кроме того, анализируя влияние Поморья на Сибирь, оказалось весьма полезным обратиться к работе А.А. Преображенского «Урал и Западная Сибирь в конце XVI-начале XVIII в», в частности, в плане выявления причин ухода крестьян из Поморья в Сибирь.

Из коллективных трудов, таких, как «Крестьянство Сибири в эпоху феодализма» или «Русские старожилы Сибири» можно почерпнуть комплексное представление о рассматриваемом периоде и его особенностях.

Хотелось бы отметить, что развитие исторической науки в последнее десятилетие внесло определенные, подчас существенные коррективы в представления исследователей о роли народных движений в отечественной истории, однако это не дает оснований вычеркивать из истории Отечества страницы, связанные с социальным протестом народа против гнета, насилия властей и правящих классов. Эта тема очень тесно связана с исследованиями, лежащими в сфере изучения особенностей русского национального характера.

Общеизвестно, что исследованиями русского национального характера занимались многие представители русской интеллигенции, эмигранты «первой волны»: философы – Н.Бердяев, И.Ильин, Н.Лосский, С.Франк; историки – Г.Вернадский, А.Лобанов-Ростовский, В.Рязановский, Г.Федотов, М.Флоринский и др.

Основные трудности заключаются в том, что до сих пор четко не обозначен сам предмет исследования, и то, к какой отрасли исторической науки нужно отнести комплекс исследований, связанных с изучением русского национального характера. Нам представляется, что такой дисциплиной может стать историческая психология. Нельзя забывать и об опасности пристрастного подхода со стороны исследователя, могущего склониться как к западническому, так и сугубо славянофильскому (либо любому иному) подходу в освещении этого вопроса.

Например, освещая вопрос крестьянского самосознания в русле этнопсихологических его особенностей, П.Е. Астафьев углубился в описание плюсов самодержавия, придя к выводу о его совершеннейшей необходимости и исконности. К сожалению, в трудах этого исследователя мало места было уделено анализу складывания подобных монархических представлений в крестьянской среде, что снижает научную значимость проделанной им работы.

Таким образом, предполагая научное развитие этой темы, нам показалось более логичным обратиться к трудам современных исследователей проблемы национального самосознания и национального характера, например, И.С.Кузнецова, К.Касьяновой, А.Ахиезера и других.

В частности, А. Ахиезер, делая характеристику взаимоотношений между властью и обществом в России, активно использует историко-цивилизационный подход. В последние годы его исследования становятся объектом многочисленных научных дискуссий, в целом признающих ценность высказываемых этим исследователем положений.

На взгляд А. Ахиезера, специфика развития взаимоотношений власти народа в России состоит в разрыве коммуникаций внутри общества, разрыве между обществом и государством, между духовной и властвующей элитой, между народом и властью, народом и интеллигенцией, внутри народа, то есть между теми, кто стремится предотвратить малейшие намеки на нарушение уравнительности, и теми, кто пытается выйти из архаичного сообщества, например, общины. Этот раскол возникает между сознанием и самосознанием общества. Он проникает в каждую личность, стимулируя двойственность, «дипластию мышления» и неустойчивость принимаемых решений. Подобные процессы превращают раскол в механизм постоянной дезорганизации, саморазрушения общества, который угрожает стать необратимым, становясь своеобразным «заколдованным кругом».